Надбитов Руслан Константинович: “О трагической судьбе калмыцкого народа в годы депортации. “Лекция на конференции в г.Ярославле 2020 г.
О трагической судьбе калмыцкого народа в годы депортации
28 декабря — памятный день жертв депортации калмыцкого народа, на территории Калмыкии является нерабочим днем. В этот день Калмыкия поминает тех, кто погиб, скорбит вместе с теми, чья жизнь и судьба были жестоко искалечены. Насильственное выселение калмыков — политическое преступление тоталитарного режима, на совести которого миллионы сломанных судеб. В этом году исполнится 76 лет с того дня, когда калмыцкий народ, обвиненный в измене Родине, был отправлен на спецпоселение в восточные районы страны.
Насильственное выселение в Сибирь, ликвидация государственности – чудовищный замысел сталинской национальной политики, которому подверглись калмыки. Разбросанные по самым разным уголкам страны, вдали от родной земли наши дедушки и бабушки, отцы и матери смогли сохранить национальное достоинство. В тяжелейших условиях спецпоселений они не теряли надежду и веру в справедливость.
27 декабря 1943 года вышел Указ Президиума Верховного Совета СССР «О ликвидации Калмыцкой АССР и образовании Астраханской области в составе РСФСР», а 28 декабря – постановление СНК за подписью В.М. Молотова ликвидации Калмыцкой АССР и о выселении калмыков в Алтайский и Красноярский края, Омскую и Новосибирскую области.
Операция по депортации калмыков проводилась 28 — 29 декабря 1943 года под кодовым названием «Улусы». В ней участвовали 2975 офицеров НКВД, а также 3-й мотострелковый полк НКВД. Руководил операцией начальник УНКВД по Ивановской области генерал-майор Маркеев.
28 декабря 1943 года в 6 часов утра, когда люди еще спали, а над степью царствовала ночь, в дома калмыков вламывались вооруженные солдаты под командованием НКВД.
Этот холодный, суровый день третьего года жестокой войны каждый калмык – стар и млад – запомнил на всю жизнь. За долго до рассвета в соответствии с тщательно запланированной операцией под кодовым названием «Улусы», утвержденной «железным сталинским наркомом», Генеральным комиссаром государственной безопасности Л.П. Берией, одновременно во всех хотонах, селах, поселках и городах в дома калмыков вошли по двое-трое военных из войск НКВД и объявили, что по Указу Президиума Верховного Совета СССР от 27 декабря 1943 года все калмыки, как изменники и предатели выселяются в Сибирь. В чем только не обвинялся калмыцкий народ: в период оккупации калмыки, якобы, изменили Родине, выдавали немцам честных советских граждан, вступали в организованные немцами воинские отряды для борьбы против Красной Армии, передавали эвакуированный из других мест колхозный скот, организовывали банды и совершали налеты на колхозы и совхозы, терроризировали население и т.д. и т.п. Конечно, многие калмыки из прочитанного наспех пришедшими военными мало что поняли, да и что могли уразуметь плохо знающие русский язык старики, женщины и малые дети, оставшиеся тогда в большинстве калмыцких семей? Но одно запомнили точно: их, калмыков выселяют по Указу, подписанному самим М.Н.Калининым.
Идея депортации калмыцкого народа созрела у Берия и его сподручных еще задолго до Указа. Он не однократно докладывал в Государственный комитет обороны на имя Сталина о неблагонадежности калмыков и ставил вопрос о необходимости их насильственного выселения в сибирские районы. Сталин не стал утруждать себя хотя бы элементарной проверкой предъявленных верным наркомом страшных обвинений в адрес целого народа и, поверив его информации, милостиво санкционировал переселение в разгар войны многих десятков тысяч несчастных калмыков. После высочайшего разрешения «великого вождя» о депортации калмыков контора НКВД развернула, как и было в отношении немцев и балкарцев, активную подготовительную работу.
14 октября 1943 года появилось Постановление СНК СССР, которое в развитие решения ГКО предполагала Алтайскому и Красноярскому крайисполкомам, Омскому и Новосибирскому облисполкомам в двухнедельный срок незамедлительно заняться вопросами подготовки, приема и расселения по районам прибывающих спецпереселенцев-калмыков. Этим же решением Наркомат внутренних дел СССР, Наркомат путей сообщения СССР, Наркомзем СССР, Наркоммясомолпром СССР, Наркомзон СССР, Наркомздрав СССР обязывались создать специальные комиссии, которым надлежало в пределах своих ведомств осуществить необходимые мероприятия в связи с выселением калмыков.
Вся подготовительная работа ложилась главным образом на инициатора замышляемой депортации — бериевское ведомство. Оно только ждало команды «сверху». Тем более, основные документы руководством НКВД СССР были заранее уже заготовлены. Поэтому в тот же день сразу после выхода Постановления СНК СССР им был издан Приказ о мероприятиях по проведению операции по переселению калмыков в Алтайский и Красноярский края, Омскую и Новосибирскую области. В исполнении данного приказа была утверждена наркомом внутренних дел СССР Л.П.Берия специальная «инструкция о порядке проведения мероприятий по делу «Улусы». В Разработанной Инструкции в целях четкой организации депортации калмыцкого населения предлагалось осуществить следующие мероприятия:
Операции подвергаются все лица калмыцкой национальности. Подвергаются операции также члены ВКП (Б) и ВЛКСМ, работники партийных и советских органов вместе со всем калмыцким населением для проведения соответствующей работы в новых местах расселения.
В инструкции определялся перечень лиц, проживающих в калмыцких или иных семьях, выселение которых являлось обязательным или необязательным:
а) женщины-калмычки, состоящие в замужестве с лицами другой национальности, операции не подвергаются;
б) женщины русской национальности, состоящие в замужестве с калмыками, надлежат операции на общем основании;
в) отсутствующие в момент операции отдельные члены семьи берутся на учет и подлежат операции дополнительно.
До осуществления основной операции предлагалось арестовать всех подозрительных, вызывающих недоверие, лиц и только после произведенных арестов специальные уполномоченные НКВД обязаны были направить намеченные оперативные группы в дома, выселяемых калмыков. По прибытию в дом им приказывалось первым делом произвести тщательный обыск и изъять, если имелись, огнестрельное и холодное оружие, антисоветскую литературу и иностранную валюту. Необходимо отметить, что согласно Инструкции по приходу в дома калмыков оперативный работник обязан был сначала объявить об Указе Президиума Верховного Совета СССР от 27 декабря 1943 года «О ликвидации Калмыцкой АССР и образовании Астраханской области в составе РСФСР3», затем предложить собрать в багаж необходимые вещи, немедленно погрузить к вывозу имущества на транспортные средства и с одним из бойцов войск НКВД направить калмыцкую семью к месту сбора.
В перечне Инструкции разрешалось выселяемым взять с собой продовольствие, мелкий бытовой и сельскохозяйственный инвентарь по 100 кг на каждого члена семьи, но не более 500кг общего веса на выселяемую семью. В Инструкции содержался также специальный пункт относительно их поведения, и сотрудники НКВД были прямо сориентированы по отношению к таким проявлениям. В случае попыток к организации антисоветских волынок или нападений на оперативную группу принимать меры к их ликвидации вплоть до применения в необходимых случаях оружия.
В разделах утвержденной НКВД Инструкции были определены все вопросы, связанные с проездом на автомашинах к станциям погрузки и передвижением по железной дороге. Предлагалось, чтобы на каждую выселяемую семью составлялось уполномоченным оперучастка специальная учетная карточка в двух экземплярах: одна должна была направляться районному оперуполномоченному НКВД с рапортом об итогах проведенной операции, другая сдавалась коменданту поезда.
Такова была в общих чертах составленная в центральном аппарате НКВД за 2,5 месяца до выселения калмыков «инструкция о порядке проведения мероприятий по делу «Улусы»». Кроме приказа НКВД СССР были изданы в дополнение к этой Инструкции и другие документы, которые, так или иначе, предусматривали различные мероприятия по осуществлению выселения калмыцкого народа.
Окончательными документами, как бы подводившими итог, об упразднении Калмыцкой АССР и переселению калмыков в Сибирь явились: «Указ Президиума Верховного Совета СССР от 27 декабря 1943 года, «О ликвидации Калмыцкой АССР и образовании Астраханской области в составе РСФСР» и «Постановление Совета Народных Комиссаров Союза ССР от 28 декабря 1943 года», именно в день депортации калмыцкого народа.
Итак, 28 декабря 1943 г. раздетых и разутых, голодных и убогих стариков, а так же детей и женщин погрузили в американские «студебекеры» и повезли на железнодорожные станции. Перепуганные и растерянные люди ничего не понимали.
Оперативная группа НКВД на сборы вещей в стылые края давала не более часа, а где и 20-30 минут. Все зависело от доброй или злой воли военных. Что мог собрать вконец растерявшийся и убитый горем человек? Да и как можно было за какие-то 20-30 минут что-то собрать? Как определить и выбрать самое нужное? Поэтому многие вышли из дома с детьми, в чем были обуты и одеты: без теплых вещей, без пищи, не взяв ничего с собой. Это было в пути верной гибелью. Правда, во многих семьях рядовые солдаты, несмотря на строгие бериевские инструкции, помогали собирать вещи и упаковывать багаж.
«Помню – рассказывает Лиджи Цеденова — как в мой дом (я жила одна, мать с отцом умерли от депрессии) вошли военные, сказали, что нас выселяют, чтоб собирали вещи. Я толком ничего не поняла. Они мне помогли собрать теплые вещи, посоветовали взять швейную машинку, ставшую для меня в сибирской глубинке настоящей кормилицей».
Таких примеров добросердечного отношения, когда многие военные с пониманием отнеслись к участи бедных выселенцев, было немало.
Но было множество фактов, когда сотрудники НКВД, не дав возможности собрать хотя бы какой-то багаж, сгоняли людей без самых необходимых вещей на сборные пункты. Чугаева Елизавета Мучкаевна6 испытала на себе подобное жестокое обращение: «Рано утром военные ворвались в наш дом, когда мы еще спали. Подняв нас всех с постели, начали кричать на мать, чтобы скорее собирала вещи, погнали нас, как скот, к сборочному пункту. В пути было очень трудно. Часто при тряске вагона, если вода выливалась, дело доходило до слез. В вагоне была толкотня, постоянно голодали, опорожнялись прямо в вагоне».
Многих выселили без вещей и по разным другим причинам. Например, при посадке на машины сопровождающие солдаты-конвоиры просто выбрасывали чемоданы и мешки с вещами, чтобы побольше разместить людей. Некоторые семьи были вынуждены выехать без денег, одежды и пищи, находясь вне дома в гостях.
«На улице всех ждут огромные американские машины «студебеккеры» – пишет писатель А. Балакаев — Старушек и стариков, женщин и детей, словно арестантов, солдаты, вооруженные до зубов, выталкивают из насиженных мест, родных домов, где жили их предки и откуда на фронт ушли сыновья, мужья и отцы. Всем приказывают садиться в машины, но никто не может подняться и забраться на высокие борта чужеземной машины. Тогда солдаты хватают за руки и ноги, бросают в кузов. Я раньше никогда не видел такую дикость, грубость, жесткость. Жизнь преподнесла еще один урок: собака, говорят, друг человека. Это верно, но не менее верным и преданным оказывается и скот. Ох, как скорбно и тоскливо, печально и жалобно мычали коровы, блеяли овцы, ржали лошади, плакали верблюды: от этой картины становится жутко и страшно, в жилах стынет кровь, можно сказать, волосы становятся дыбом».
Такую страшную картину можно было наблюдать повсюду: во всех калмыцких хотонах, селах и поселках. А многие железнодорожные составы, так необходимые фронту, простаивали на путях по несколько дней, до тех пор, пока найдут и повезут калмыков из отдаленных хотонов и затерявшихся в степи чабанских стоянок. За это время в холодных товарных вагонах, продуваемых сквозняками, люди мерзли без пищи и тепла, многие старики и просто больные умирали здесь же, еще не тронувшись с места. Медицинской помощи, конечно же, не было. Каждому калмыку довелось пережить столько горя, что хватило бы в обычное время на сотни человеческих судеб.
Выселению были подвергнуты в первую очередь калмыки, проживавшие на территориях Калмыцкой АССР, Калмыцкого района Ростовской области, а также военнослужащие. В каждый вагон помещали по 40-50 человек.
Всего было сформировано 47 эшелонов.
…И скот ревел, и вдовы выли,
Над Волгой мчались поезда
Людей насильно увозили
В Сибирь на долгие года…
Первым заходом было депортировано 91 919 человек. За январь 1944 года к ним присоединилось ещё 1014 человек. Между районами вселения они были распределены следующим образом: Омская область – 24 325 человека, Красноярский край – 21 164, Алтайский край – 20 858, Новосибирская область – 18 333 человек. Больше половины калмыцкого контингента в Тюменской области было расселено в её северных округах — Ямало-Ненецком, Ханты-Мансийском и Тобольском. Поскольку выселение происходило в самую стужу зимы, смертность при перевозке была чрезвычайно высокой. В местах вселения нередко вспыхивали эпидемии. Страшный, изнурительный, двухнедельный путь на восток унес жизни десятков тысяч калмыков, умирающих от голода, холода, болезней.
«Нас выселялось четверо — вспоминает Нормаев Петр Очирович4 — бабушка, тетя, брат и я. Мне было 6 лет. Для подготовки к выселению дали один день (нам не говорили об этом, но тетя Петра Очировича была партийным работником и ее предупредили заранее). Запасли немного продуктов, зарезали овцу, чтобы в пути было, что поесть. На утро, до начала рассвета погрузили на машину и повезли на станцию Сероглазово (Харабалинского района Астраханской области) для погрузки в вагоны. Еще дали расписки, что мы никуда не будем уходить и сопротивляться. Сколько ехали не помню. Было очень холодно, т. к. вагоны были товарные, отапливались буржуйками. В вагонах была большая скученность народа, которые по очереди грелись около буржуйки и по очереди грели еду. Много было детей, которые плакали. В пути даже рождались дети. Тетя взяла с собой кошму, которая очень пригодилась. Ею нас с братом завернули и мы грелись. В пути, когда поезд останавливался, мы старались запастись водой, но все было под охраной. Те, кто не успевал, мог отстать от своих родных или даже попасть под поезд. Запомнилось, что в г. Алма-Ата нас накормили, т. к. остановка была длительной. Все были довольны, горячим супом. Это лишь один случай, который запал мне в душу. Поселили нас отдельно в бараке на окраине села Бережно Красноярского края. В этом селе мы перезимовали. Взрослые ездили на работу, иногда их не было по несколько дней. Выдавали по корочке хлеба, кашу из свеклы, сушеную картошку. Жизнь была трудная. В 1944 году вернулся с фронта дядя. Он забрал нас в Минусинский район с. Кавказское, потом в с. Сухое озеро. В 1954 году завербовали в г. Черногорск Красноярского края Хакасской Автономной области. Завербовали для того, чтобы получить паспорта. В 9 лет пошел в школу. Отношение учителей к детям было одинаковое, независимо от национальности. После окончания школы пошел в Минусинский техникум. Потом нас реабилитировали. Вернулись все, кроме бабушки. Старики радовались. В апреле 1958 года были в Астрахани. Там нам организовали баню и пищу, т. к. ехали тоже в товарняке (этот вагон своими силами выкупили мы и еще 12 семей). Поселились в селе Ушакова (ныне Заволжье), а потом переехали в родные места. Нам дали справки о том, что мы реабилитированы. А вот хозяйство, нажитое таким трудом, нам не дали. Пришлось начинать жизнь заново».
В 1944 году депортации калмыков продолжились за счет выселения тех, кто проживал вне Калмыцкой АССР. 25 марта 2536 человек из Ростовской области отправили в Омскую обл., 2-4 июня 1178 человек из Сталинградской области отправили в Свердловскую область.
Позднее к ним присоединились демобилизованные из армии калмыки — более 15 000 человек. Cолдаты и офицеры калмыцкой национальности были направлены в Астрахань и переданы НКВД, который вывез офицеров в Ташкент и Новосибирск, а рядовых направил на строительство Широковской гидроэлектростанции Пермской области.
А сколько калмыцких воинов храбро сражалось и погибало за Отчизну? Анна-Луиза Стронг. в книге «Народы Советского Союза» (Нью-Йорк,1945 год ) пишет: «По странной иронии судьбы, первые красноармейцы, упомянутые в берлинской прессе за «сумасшедший героизм» были не русские, а калмыки, представители народности из дельты Волги, страдавшей от различных завоевателей на протяжении тысячи лет. Нацистская «высшая раса» должна была признать, что по какой-то непонятной причине из этой «низшей расы» вышли герои войны». Плечом к плечу с русскими, украинцами, белорусами, казахами и представителями других народов СССР отважно дрались с немецко-фашистскими захватчиками сыны и дочери калмыцкого народа, приближая своими ратными подвигами день полной победы над фашизмом.
Только 110-я ОККД в кровопролитных двухнедельных сражениях на Дону потеряла безвозвратно до тысячи солдат и командиров (из них свыше 600 погибли, 200 пропали без вести: большинство утонули) и ранеными 700 человек. Общие ее потери составили 37 % личного состава, т. е. в среднем в сутки — 2,33 %.
Подвиг бойцов и командиров 110-й ОККД был высоко оценен командованием 37-й армии (в период боев ей была переподчинена дивизия в оперативном отношении), в составе которой она выполняла поставленную боевую задачу. За ратные подвиги в боях трудной летней кампании 1942 г. на Южном фронте многие бойцы и командиры 110-й кавдивизии были награждены и представлены к орденам и медалям, а командир отделения ПТР сержант Э. Т. Деликов посмертно удостоен высокого звания Героя Советского Союза.
В Красную Армию были призваны 25 747 калмыков, которые сражались с первого до последнего дня войны, 9026 из них погибли, ещё 4326 из 7458 оказавшихся в плену, не перешли на сторону противника.
23 уроженца Калмыкии получили звание Героя Советского Союза в годы Великой Отечественной войны. По количеству воинов, получивших это высокое звание, калмыки занимают второе место после осетин, есдли брать врасчет небольшую численность населения калмыцкого народа.
Остаётся только удивляться тому, как, несмотря на огромную моральную травму, калмыки воины, находясь на фронтах войны, храбро сражались с фашистами и участвовали в освобождении народов Европы от гитлеровского ига. Эта часть истории калмыцкого народа полна героических, порой и драматических страниц, которая нуждается до сих пор в подробном освещении.
Труд депортированных калмыков использовался в сельском хозяйстве, на лесоповале, в промышленном рыболовстве.
С момента депортации и до апреля 1946 года значилось 14 343 умерших калмыцких поселенцев. При этом рождаемость среди калмыков была крайне низкой. Из 97-98 тысяч депортированных калмыков в ссылке с 1943 по 1950 годы умерло более 40 тысяч человек. Общие потери населения калмыцкого населения составили более половины его общей численности. По сводкам отдела спецпоселений НКВД СССР на учёте в 1950 году числилось всего 77 943 переселенца-калмыка, включая рождённых в период депортации.
Депортация калмыцкого народа автоматически привела к ликвидации национальной автономии. В 1944 году Калмыцкая АССР прекратила свое существование. Её районы вошли частично в административное подчинение соседних областей, Ставропольского края.
Переживания, выражение собственных чувств находили отклик в душе каждого, испытавшего горькие годы ссылки. Изгнанники из родного края были тепло приняты простыми сибиряками, несмотря на то, что среди них был пущен слух, что к ним едут нелюди, людоеды.
Период пребывания калмыков в районах Сибири не прошел бесследно. Спецпоселенцы – калмыки трудились на лесозаготовках, колхозах, рыболовецких хозяйствах. Несмотря на лишения, вызванные голодом, холодом, эпидемиями, отсутствием элементарных бытовых условий, калмыки осваивались на новых местах и включались в трудовую жизнь страны.
Отхонова Анастасия Хичеевна вспоминает5: «Когда выселяли, мне было 3 года. Выселялись семеро: отец, мать, бабушка и четверо детей. Помню отдельные эпизоды в пути: холод, постоянное недоедание, рады были сухому хлебу. Первое место пребывания с. Берет Красноярского края. Там потеряла бабушку и маму. Потом переехали в г. Канск. Жили все, не зависимо родственники или нет, пять семей. Спали кто на полу, кто на нарах в одежде. Взрослые работали на заводе. Меня хотели отдать в детский сад, т. к. нечего было есть. Но когда узнали, что есть отец, меня не приняли. Закончила всего 2 класса. В 14 лет пошла работать на завод, но т. к. чуть не потеряла руку и домой приходила в два часа ночи, пошла работать штукатуром. В 1957 году пришла весть о реабилитации, но радости не было, т. к. выросла не на родине и не знала, что ждет меня впереди. Но старики радовались. Возвратились в село Ушакова (ныне Заволжское). Уже не семеро, а трое. Стали работать. После реабилитации нам давали справки о том, что мы свободные люди».
Современной молодежи трудно представить, что их сверстники могли с недетской скорбью, с той же глубиной, как и взрослые, воспринять всю трагедию, выпавшую на долю его народа. Все это происходило в жизни поколения, к которому принадлежат и известные писатели и поэты.
Переживая боль за свой народ, поэт Давид Кугультинов написал:
«Я знал, что мой народ в лесах Сибири
Нашел друзей и вновь душой окреп
Средь лучших русских
Средь щедрейший в мире
Деливших с нами и судьбу и хлеб».
В ноябре 1948 года был издан Указ Президиума Верховного Совета СССР «Об уголовной ответственности за побеги из мест обязательного и постоянного поселения лиц, выселенных в отдаленные районы Советского Союза в период Отечественной Войны», суть которого состояла в том, что репрессированные народы высланы навечно, без права возврата на этническую родину. Этим же указом режим спецпоселения ужесточался ещё более. Документ предусматривал за самовольный выезд из мест поселения 20 лет каторжных работ.
Только через 13 лет (в 1957 году) автономия калмыцкого народа указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 9 января 1957 года была вновь восстановлена, но не в полном объёме, так как, до настоящего времени, несколько районов отошедших к соседним областям так и не были возвращены в состав Калмыцкой Республики.
Верховный Совет СССР признал депортацию калмыков и других репрессированных народов СССР «варварской акцией сталинского режима» и тяжелейшем преступлением (Декларация от 14 ноября 1989 года.)
Законом Российской Федерации от 26 апреля 1991 года №1107-1 «О реабилитации репрессированных народов» репрессии народов СССР, в том числе калмыков, были признаны актом геноцида. Статья 4 данного закона провозгласила, что агитация, препятствующая реабилитации репрессированных народов, не допускается, а лица, совершающие такие действия должны привлекаться к ответственности.
С тех пор выросли новые поколения. Ради будущего мы не должны забывать сталинский геноцид. Забвение истории грозит ее повторением.
28 декабря 1943 года – трагическая дата в истории калмыцкого народа, оставившая глубокие шрамы в памяти поколений.
Насильственное выселение в восточные районы страны, ликвидация государственности – чудовищный замысел сталинской национальной политики, которому подверглись калмыки. Разбросанные по самым разным уголкам страны, вдали от родной земли наши дедушки и бабушки, отцы и матери смогли сохранить национальное достоинство. В тяжелейших условиях спецпоселений они вместе с другими репрессированными народами не теряли надежду и веру в справедливость.
День памяти жертв депортации калмыцкого народа – это день национальной скорби. В этот день зажигают лампадки, вспоминают о погибших в те страшные годы, о тяжелейших испытаниях, выпавших на долю старшего поколения.
История калмыцкой литературы свидетельствует о том, как губительна была депортация народа, длившаяся 13 лет, прервавшая развитие национальной культуры.
Первые произведения калмыцких писателей о депортации народа были изданы в 60-е – начале 70-х годов. Это были произведения А. Балакаева «Три рисунка», «Судите меня сами», А. Джимбиева «Когда человеку трудно», А. Бадмаева «Золото в песке не затеряется» в переводе названном «Там, за далью непогода», А. Кукаева «На берегах Оби», М. Нармаева «Счастье само не дается». В 1982 году была опубликована повесть А. Тачиева «Запах полыни». В начале 90-х выходит в свет роман А. Балакаева «Тринадцать лет, тринадцать дней», чуть позже повесть Т. Бембеева «Дни, обращенные в ночь». Роман-воспоминание Н. Илюмжинова «В таежном крае», состоящий из 8 частей, описывает жизнь калмыков-спецпереселенцев в таежном крае далекой восточной Сибири. Речь идет о прозаических полотнах. Поэзия в ожидании не стояла. Отсчет необходимо вести с поэмы Д. Кугультинова «От правды я не отрекался» написанной в 1956 году.
Писатели Калмыкии, и те, кто погиб в годы репрессий, и те, кто гнул спину на рудниках, лесоповалах, золотых приисках Сахалина и Магадана – все испытали на себе тяготы сложных времен. Даже уцелев в страшной мясорубке, они продолжали нести тяжкий труд внутреннего напряжения, от которого так и не смогли освободиться. Это и Санджи Каляев, и Константин Эрендженов, и Хасыр Сян-Белгин и другие, которые проявили мужество и стойкость, сумели заниматься литературной работой в этих нечеловеческих условиях. Они – пример жизнестойкости народа. К сожалению, такова судьба нашей литературы, волей судьбы оказавшейся отторгнутой от традиций предшествующих веков. Страшный «удар», нанесенный в декабре 1943 года был губителен для народа: репрессии, начатые государством, расширялись и касались не только отдельных личностей, группы людей, а целой нации.
Трудности реальной жизни неизбежно обостряли в людях тоску по родной земле, которое они пронесли через все тринадцать лет разлуки. Не случайно в народе говорят: «Потерявший друга – семь лет скорбит, потерявший родину – всю жизнь горюет». Но тоска и горесть не могли заглушить неугасающего чувства веры, что справедливость рано или поздно одолеет хулу. И потому каждый калмык носил в сердце согревающую душу надежду на возвращение к неоглядным степным просторам.
Проблема депортации репрессированных в годы Великой Отечественной войны народов и их правовая реабилитация в 50-х годах – одна из самых острых и до последнего времени “закрытых” тем — приобретает ныне все более актуальное значение. Рассматриваемая проблема прошла сложный и противоречивый путь становления и развития, испытала искажения фактов, ограничения на исследования и использование источников. Многое из сделанного требует серьезного переосмысления, ряд правовых оценок событий прошлого, не выдержав проверки временем, нуждается в пересмотре или корректировке. Позиция авторов, односторонне и упрощенно объяснявших явления прошлого, не может удовлетворить современников. Сегодня велика потребность в объективных исследованиях, адекватно отражающих прошлое, и в критическом осмыслении принимавшихся по отношению к “наказанным” народам в 40-е годы правовых актов высших органов государственной власти и управления, в отказе от однозначных оценок сталинского времени. Национальная политика Сталина, в том числе депортация народов, нанесла немалый вред советскому обществу, вызвала глубокие деформации в межнациональных отношениях. До сих пор в большинстве научных исследований представлена не в полном объеме картина депортации “наказанных” народов и их реабилитации. Поэтому очень важно: тщательное изучение всех причин ссылки калмыцкого народа в тесной связи с вопросами выселения других народов; всестороннее научное обоснование несостоятельных обвинений в адрес калмыцкого народа; уточнение общего количества населения, подвергшегося выселению по национальному признаку; определение, хотя бы приблизительно, общих потерь калмыцкого народа в период ссылки в восточные районы страны; широкое изучение всех сторон жизни калмыков-спецпереселенцев в местах их спецпоселения.
Сегодня говорить о том, что депортация – это уже ушедшая в историю веха невозможно. Причины депортации изложены сегодня в доступных материалах и документах, в научной и художественной литературе. Но надо продолжать искать истину. Поиск истины это задача и общества и в первую очередь ученых-историков. Клеймо «предателей и изменников» до сих пор висит на калмыцком народе и повторяется в научной и художественной литературе. О том же, что весь калмыцкий народ был принесен в жертву для достижения Великой Победы, сегодня предпочитают умалчивать. Калмыцкий народ понес колоссальные жертвы, даже по сравнению с другими народами, подвергшимся депортации. Другие народы Северного Кавказа, выселенные в восточные районы СССР, были, как правило, мусульманскими народами, и они были переселены в Среднюю Азию, в мусульманскую среду – Казахстан, Узбекистан, Таджикистан, Киргизия (в основном, Казахстан и Киргизия). Кроме того, ряд кавказских народов (карачаевцы, балкарцы) и крымские татары попали в тюркоязычную, родственную среду. А калмыки – монгольский народ. Языковая среда была для них гораздо сложнее. Часть калмыков депортировали в Казахстан, и они адаптировались легче, чем в Сибири. Калмыков расселили по всей Сибири – от Зауралья до Дальнего Востока.
Политические репрессии и реабилитация их жертв – очень сложная, животрепещущая проблема не только для самих репрессированных, но и для новых поколений, молодежи.
Эта высылка до сих пор дает о себе знать – фальсификации, придуманные в то время, еще до сих пор повторяются писателями, журналистами, историками, а за ними и широкой общественностью. Формулировки, придуманные некогда, чтобы оправдать это страшное преступление еще живут, прочно укрепившись в массовом сознании, существуют до сих пор. Это и обвинения в «массовом предательстве», «бандитизме», создании разного рода «легионов» и даже «людоедстве», о чем говорили в сибирских селах, конечно, по подсказке НКВД.
Результаты депортации – огромные потери. Уже в ходе самого переселения, только по официальным цифрам, около 2000 человек, погибло в пути. Главные потери начались в Сибири.
Как отмечал профессор Х.М. Ибрагимбейли, «калмыцкий народ подвергся наиболее жестоким испытаниям… Калмыки оказались едва ли не единственным из репрессированных народов, депортированных крайне рассредоточено – от Тюмени, Новосибирска до Заполярья и Сахалина».
Время безжалостно… Старшее поколение ученых и журналистов, сами в детстве вдосталь хлебнувшие лихолетья в ссылке, отправленные в нее маленькими детьми, уже заложили первые камни в будущие исследования и книги. Нельзя не оценить труд профессора, доктора исторических наук Владимира Бадахаевича Убушаева, автора двух серьезных трудов посвященных выселению калмыков, первым, среди калмыцких ученых ставшим серьезно исследовать тему депортации. Известный в Калмыкии журналист Павел Очкаевич Годаев начал затрагивать эту тему в средствах массовой информации…
Молодое же поколение, все больше отдаляется от депортации Временем, и не задумывается о тех драматических событиях. Может это есть специальная политика, направленная на то, что новые поколения забудут про ошибки и преступления властей, а новые заботы, не дадут им поднимать старые проблемы? Но только останется на калмыцком народе старое, полустершееся, но болезненное клеймо «предателей и изменников.
Список литературы:
- Апщева В.З., Бурчинова Л.С. Ссылка калмыков: как это было. Книга вторая.- Э.- 2001.
- Балакаев А. «Выслан навечно».-Москва, 1960 г.
- Бугай Н.Ф. Операция «Улусы».- Э.- 1991.
- Верта А. «Россия в войне1941-1945 гг».
- Земаков.В.Н. Заключённые, спецпереселенцы, ссыльные.- М.- 1991.Убушаев В. Выселение и возвращение.- Э.-1994.
- Наминов-Буршнов Д. Борьба за гражданские права калмыцкого народа. – М.- 1996 г.
- Панькин А., Папуев В. Дорога памяти.- Э.-1994.Ссылка калмыков: как это было. Книга памяти ссылки калмыцкого народа, т 1, Элиста,1993г
